ДИПЛОМАТИЯ ПЕТРА I

Русский император Пётр I (1672 – 1725) прожил сложную и бурную жизнь, наполненную делами и событиями, ино гг. гда страшными и кровавыми, иногда величественными. Ещё при жизни Петра I назвали Великим – и за высокий рост, и за богатырскую силу, и за его великие дела. Почти всё его царствование прошло в войнах: Азовские походы (1695-1696 гг.), Северная война (1700-1721 гг.), шедшие с переменным успехом войны с Турцией и Персией. Стараниями Петра I Россия стала могущественной державой, жизнь страны пошла по новому пути. Петром были проведены административная, церковная, социальная реформы, им также была изменена судебная система. В памяти потомков Петр I остался и великим дипломатом.

Первый русский император отличался ясным пониманием того, что нужно России с точки зрения ее национальных интересов, считает заведующий кафедрой отечественной истории ИГН МГПУ, кандидат исторических наук Игорь Андреев

Именно это понимание, а также умение Петра на деле отстоять интересы страны и дали такой потрясающий результат. Россия, долгие годы находившаяся на периферии европейской политики, при нем стала в полном смысле слова великой державой. 

Роль Великого посольства 

– Почему Петр, начавший свою активную внешнеполитическую деятельность с Азовских походов, не стал настаивать на союзе против Османской империи и легко переключился на союз против Швеции? 

– Войну с турками Петр унаследовал от правительства царевны Софьи. Тут уж волей-неволей надо было продолжать. Энергии и воинственного настроя у царя было через край: он хотел как можно скорее показать себя в серьезном деле. Правда, Петр сосредоточил свои усилия на ином направлении, чем фаворит Софьи князь Василий Голицын, а именно на Азове и Азовском море. Причин тому было много. Одна замечательно сформулирована историком Сергеем Соловьевым в его «Публичных чтениях о Петре Великом»: «Шкипер не пойдет в степной поход». Под шкипером, конечно, подразумевался Петр… 

В ходе Великого посольства 1697–1698 годов царь, как известно, сменил приоритеты. Главным стало балтийское направление. Исследователи справедливо связывают эту перемену с начавшейся в Европе подготовкой к Войне за испанское наследство, побуждавшей союзников России искать мира с Портой. В этой ситуации России пришлось бы воевать с Османской империей один на один, поддержки в такой кампании у нее бы не было. 

– Какова была роль Великого посольства в формировании внешней политики Петра? Как можно охарактеризовать это дипломатическое путешествие? 

– Не хотелось бы повторять общеизвестные положения, связанные с Великим посольством. Да, безусловно, к 1697 году возникла необходимость вдохнуть новые силы в издыхающую Священную лигу (альянс перед лицом османской угрозы Священной Римской империи, Речи Посполитой и Венецианской республики, к которому присоединилось и Московское царство еще при Софье), а заодно можно было попытаться привлечь новых союзников для борьбы с Портой. Это тем более было важно, поскольку после захвата Азова и выхода к Азовскому морю стало очевидно: в Стамбуле и Бахчисарае с подобными потерями не смогут примириться. По своим последствиям Азовские походы ни в какое сравнение не шли с русско-украинскими походами в Крым Голицына. Тогда, несмотря на солидный масштаб предприятия, русские скорее пугали. Здесь же задели по-серьезному, лишив Турцию важного форпоста в Северном Причерноморье. Следовало ждать ответной реакции и готовиться к ней. 

Но для Петра эта важная причина организации посольства была еще и… поводом. Поводом познакомиться с Европой. Сколь поучительными ни были для царя частые поездки в Немецкую слободу, последняя оставалась не более чем жалким осколком Европы, возникшим на берегах Яузы благодаря никоновскому неприятию всего иноверческого. Петр жаждал большего. Для него эта поездка – и возможность обретения новых знаний, и личное знакомство с европейскими странами, реализация давней мечты любознательного монарха. 

На самом деле стоит задуматься над феноменом Великого посольства. По русской традиции место пребывания государя – столица. Если он ее и покидал, то ненадолго, чаще всего демонстрируя подданным свою набожность богомольными походами по монастырям. Даже на войну царь отправлялся лишь в том случае, если речь шла о значимых кампаниях, которым придавался особый религиозно-политический смысл, – типа завоевания Казани или возвращения Смоленска. Из Романовых первым «за границу», в пределы Великого княжества Литовского, а позднее под Ригу, выезжал Алексей Михайлович, что, конечно, уже было новшеством. 

Петр решился покинуть страну почти на полтора года! Вообще, если суммировать время, проведенное им за рубежом, то мы должны признать, что из всех царствующих особ дома Романовых с ним может состязаться разве только Александр I. И это притом, что их разделяет даже не столетие, а целая эпоха. Так что Великое посольство Петра – настоящее «открытие» Европы. Думаю, что без этого едва ли возник бы Санкт-Петербург, с приписанной ему Александром Пушкиным функцией стать окном в Европу. 

Что касается непосредственного дипломатического следствия Великого посольства, то оно хорошо известно. Царь, повторюсь, кардинально изменил направление своей внешней политики, переместив внимание с юга на север – на Балтику. 

Почему Швеция? 

– И тогда Петр обратил свои взоры на Швецию. Почему именно на нее? 

– Из трех главных внешнеполитических задач, стоявших перед Россией после Смуты, две были частично решены. На центральном направлении удалось вернуть Смоленск и Северские земли. Больше того, Левобережная Украина и Киев вошли в состав Русского государства. В определенной мере была решена и задача на южном, крымском направлении. Засечные черты, эти «Великие Китайские стены» на русский лад, не просто защитили от крымцев территорию страны – южные границы сдвинулись и поползли вглубь Дикого поля, на благодатной почве которого стал расти хлеб, а не степной ковыль. Набеги пошли на убыль. Крымцам стало себе дороже искать счастья в грабеже и полоне: можно было остаться и без головы. 

Таким образом, XVII век, преимущественно решив две внешнеполитические задачи из трех, дал возможность Петру сосредоточиться на северо-западном направлении. Пускай с оглядкой на Крым и Османскую империю и с приглядом за дряхлеющей Речью Посполитой. Но важно и исторически необходимо было сконцентрировать внимание на Балтике, не распылять силы, учитывая мощь Швеции и ограниченность ресурсов России. 

– Какие цели ставил Петр, начиная эту войну? 

– Его целью на начальном этапе войны было вернуть России территории в районе Финского залива, которые отошли к Швеции по Столбовскому и Кардисскому договорам. С точки зрения Петра, это было возвращение «дедин» и «отчин», незаконно отторгнутых северным соседом. 

Однако по мере успехов в Прибалтике планы царя менялись, как и договоренности с союзниками. Так, изначально территория Шведской Ливонии с Ригой должна была отойти к землям тогдашнего союзника Петра – польского короля Августа II (именно обещанием добиться этого Август во время избрания на трон Пястов привлек на свою сторону немало поляков). Но сепаратным договором 1706 года со шведами король перечеркнул прежние условия союза. 

Впрочем, после Полтавы и возрождения Северного союза формального основания для пересмотра давних договоренностей особо и не требовалось. В дело вступал уже иной фактор – изменившийся расклад сил между союзниками. Теперь не только Ингерманландия и часть Карелии, но и Лифляндия и Эстляндия оказались в сфере внимания русского царя. Не случайно на исходе первого десятилетия XVIII века в Москве была отчеканена медаль с профилем Петра на аверсе и Геркулесом на реверсе. На плечах героя здесь изображен земной шар с Лифляндией (с надписями: Нарва, Рига, Дерпт и т. д.). Август II, хоть и именовался Августом Сильным (равно как и Красивым), тягаться с Петром-Геркулесом, конечно, не мог… 

Сражение под Нарвой 19 ноября 1700 года. Худ. А.Е. Коцебу. 1846 год

– Была ли альтернатива Северной войне? 

– Одно из следствий Великого посольства – осознание Петром важности торговых связей для роста богатства страны. Однако развитие российской экономики тормозило отсутствие удобных морских гаваней, и в первую очередь на Балтике. Пока сохранялась подобная ситуация, промышленность и торговля в русских городах не могли набирать обороты. При этом надо иметь в виду, что эта ситуация – результат не только более успешной конкуренции со стороны иноземцев-торговцев, но и политики соседей, создававших многочисленные препоны на пути России. Преодолеть сложившееся положение экономически, учитывая разность в уровне развития, не было возможности. 

Швеция же со времен короля-воителя Густава II Адольфа проводила политику превращения Балтики в «шведское озеро». До конца эти планы не были реализованы. Однако шведам удалось взять под контроль устья всех главных рек, впадающих в Балтийское море, и расположенные там города. А это означало контроль над балтийской торговлей со всеми вытекающими отсюда преимуществами и способностью влиять на сопредельные страны. Изменить ситуацию дипломатическим путем не представлялось возможным. Недаром в антишведский Северный союз вошли государства, имевшие между собой достаточно острые противоречия, как, например, Русское царство и Речь Посполитая. Получается, что антишведские настроения перевесили все. Столкновение становилось неизбежным. Думается, без всяких альтернатив. 

Портрет польского короля Августа II Сильного. Худ. Луи де Сильвестр. 1718 год

Риски Северной войны 

– Были ли в ходе Северной войны критические моменты, когда успех союза оказывался под угрозой? 

– Да, конечно. Были ситуации достаточно критические. В первую очередь это нарвское поражение русской армии в ноябре 1700 года. Утрата артиллерии, части офицерского корпуса и лучших на тот момент воинских формирований, не говоря уже о мощном уроне, который был нанесен международному престижу России, – все это сопоставимо с военной катастрофой. 

Кризис удалось преодолеть – отчасти благодаря недальновидности шведского короля Карла XII, который отказался от похода вглубь России, решив, что с ней вопрос решен и следует сосредоточиться на разгроме Саксонии, отчасти благодаря созидательной энергии Петра, сумевшего величайшим напряжением всех сил страны мобилизовать необходимые для победы ресурсы. Говорят, неудача – проба гения. Петр эту пробу выдержал. 

Петр I усмиряет ожесточенных солдат своих при взятии Нарвы в 1704 году. Худ. Н.А. Зауервейд. 1859 год

Еще один кризис – события под Гродно 1706 года, когда из-за внезапного броска Карла XII русской армии грозило окружение. 

– И Прутский поход, наверное? Хотя его вряд ли можно назвать частью Северной войны, тем не менее этим поражением Петра Швеция вполне могла в тот момент воспользоваться… 

– Именно так. Прутский поход 1711 года также едва не окончился совершенным поражением. Известен удивительный факт. Столкнувшись с угрозой пленения, Петр наказывал сенаторам: «Если случится сие последнее, то вы не должны почитать меня своим царем и государем и ничего не исполнять, что мною, хотя бы по собственному повелению, от вас было требуемо, покамест я сам не явлюся между вами в лице своем». Речь шла прежде всего о Петербурге, который он запрещал отдавать «в обмен за царскую персону». Если вдуматься, случай беспрецедентный, как никакой другой характеризующий Петра Великого. 

– Насколько велики были риски его внешней политики? 

– Активная внешняя политика всегда сопряжена с рисками. Стоит отметить, что эти риски возникают не только вследствие поражений, но и, как это ни парадоксально звучит, вследствие успехов. В том смысле, что петровские победы меняли всю прежнюю систему международных отношений. В августе 1709 года философ Готфрид Вильгельм Лейбниц, одним из первых осознавший последствия Полтавы, предупреждал русского посланника в Вене (разумеется, для передачи царю): «Вы можете себе представить, до какой степени многих удивил великий переворот на севере… Говорят обыкновенно, что царь сделался опасным для Европы и будет нечто вроде северного турка». 

При европейских дворах стали осознавать, что пришел новый игрок, куда более могущественный, нежели Швеция. Обеспокоены были все, и особенно «владычица морей» Англия. Враждебное отношение к России было даже подкреплено на исходе Северной войны демонстрацией британского флота на Балтике. Впрочем, до создания антирусского союза тогда дело не дошло. 

Новый стиль дипломатии 

– Был ли Петр успешным дипломатом или главной для него являлась все-таки военная составляющая внешней политики? 

– Здесь важно сделать уточнение. Что имеется в виду? Если речь идет о личных качествах государя, то надо признать, что далеко не все они были подходящими для дипломатического поприща. Царь был нетерпелив. Во всяком случае, он не любил ждать. Качество, мало приемлемое для дипломата. Правда, такой недостаток с лихвой окупался ясным пониманием того, что нужно России с точки зрения ее национальных интересов. И не только пониманием, но и умением реализовать это понимание. 

Не будем забывать, что Петр преобразовал дипломатическую службу России по западноевропейскому образцу. При нем тяжеловесная, мало отвечающая вызовам времени средневековая российская дипломатия ушла в прошлое. Так, фрагментарные дипломатические контакты, которые осуществлялись направляемыми за границу посольствами (таким было и Великое посольство), сменились постоянными миссиями, возглавляемыми послами-министрами (до Петра единственная постоянная миссия России была в Речи Посполитой, тогда как Франция Людовика XIV, например, держала своих послов при 17 европейских дворах). Задача полномочных послов, выражаясь современным языком, состояла в том, чтобы постоянно мониторить ситуацию в стране пребывания и, отслеживая малейшие изменения, упреждать, предупреждать и по возможности парировать козни реальных и потенциальных противников (как это, скажем, долгое время успешно делал в Стамбуле Петр Андреевич Толстой). 

Кроме того, Петр I постепенно отказывался от услуг Посольского приказа, предпочитая пользоваться так называемой Посольской походной канцелярией. И не только из-за своих постоянных разъездов. Его дипломатия нуждалась в более гибком, оперативно реагирующем органе управления, каким в конечном счете и стала Коллегия иностранных дел. 

– Петр, в отличие от своих предшественников, сам вел переговоры… 

– И даже заключал договоры, как это было в Раве-Русской в 1698-м или в Амстердаме в 1717-м. Вообще же Петр тяготел к неофициальным встречам с их возможностью более откровенного разговора с оппонентами. Если кто-то видел в этом «азиатскую хитрость царя-варвара», то это не так. Ведь «расслаблялись» обе стороны, так что на первый план выходило умение проводить свою линию. А в этом Петр преуспел! 

Существенно, что царь был реалистом и хорошо понимал: любая договоренность может быть прочной лишь при учете взаимных интересов. В отличие от своих союзников (здесь уместно вновь упомянуть об интригах Августа II при заключении Альтранштедтского сепаратного мирного договора со Швецией), Петр стремился держать слово. «Лучше можно видеть, – писал он, – что мы от союзников оставлены будем, нежели мы их оставим, ибо гонор пароля [честь данного слова. – «Историк»] дражае всего есть». 

Портрет шведского короля Карла XII. Худ. Давид фон Крафт. 1700 год

Таким образом, Петра можно назвать и творцом отечественной дипломатии Нового времени, и творцом нового стиля в дипломатии. 

– Но была ли война главной составляющей внешней политики Петра? 

– Думаю, что нет. Петр по натуре был созидатель, а не разрушитель и завоеватель. После второй Нарвы, утвердившись на берегу Финского залива и основав Санкт-Петербург, он имел намерение обратиться к мирному строительству. Не случайно русский царь предложил шведам начать мирные переговоры. Но увязший в Польше Карл высокомерно отклонил это предложение. Пришлось продолжать воевать. Так что вне зависимости от намерений Петра военная составляющая все время выходила на первый план. И в дальнейшем было так: поиски мира разбивались об упрямое нежелание противной стороны. В итоге вопрос о приоритетах отпадал сам собой по очень простой причине: мир – дело обоюдное и требует или доброй воли сторон, или принуждения к тому одной из них. 

Неудачи на юге 

– Что стало причиной неудачи Прутского похода и сильно ли это поколебало престиж России и ее позиции в Европе? 

– Прутское поражение – следствие целого ряда просчетов и ошибок, как политических, так и военных. Например, разделения сил, из-за которого окруженная армия оказалась без кавалерии, прижатая к берегам Прута в крайне неудобной местности. Свою роль сыграла и переоценка возможностей и устремлений балканских народов, намерений и сил валашского и молдавского господарей и т. д. Но все же главная причина поражения – переоценка Петром своих сил, ставшая естественным следствием полтавского «головокружения от успеха». В этом плане прутская неудача оказалась для него горьким, но полезным уроком. После нее он вновь обрел прежнюю осмотрительность и понял, насколько пагубно распыляться. 

И еще одно соображение. Ведь пройдет не так много лет, и русские генералы времен Екатерины II с вдвое меньшими силами, чем у Петра, станут обращать в бегство многочисленные турецкие войска. В 1711 году этого не случилось, хотя яростные атаки янычар были отбиты с большими для них потерями. Причина очевидна: русская армия, несмотря на первые победы в Северной войне, все еще пребывала в стадии становления. И ей только предстояло обрести непоколебимую уверенность в себе, умение навязывать свою волю и действовать быстро и инициативно, то есть начать проявлять те качества, которые прославят ее в середине – второй половине XVIII века. Но для этого и необходимо было пройти школу Северной и Семилетней войн, сформировать и усвоить победоносную воинскую традицию. В 1711-м этого еще не было. Однако это закладывалось и выковывалось именно в эти годы. 

Несмотря на плачевный исход, Прутский поход лег в основание восточной и балканской политики Российской империи. Недаром турецкие знамена, захваченные в Чесменском сражении, были положены на гробницу Петра: Екатерина Великая тем самым демонстрировала преемственность своей политики. 

– Какие цели, ставившиеся Петром на внешнеполитическом поприще, оказались нереализованными и почему?

– Думаю, из сказанного выше понятно, что главная внешнеполитическая неудача Петра связана с южным направлением. По крайней мере, он сам так считал. В одном из писем своему соратнику Федору Апраксину он жаловался, что пришлось уйти из тех мест, «где столько труда и убытков положено». Сожжение флота (того самого, с которым связывают знаменитый вердикт Боярской думы: «Флоту быть!»), оставление Азова и Азовского побережья ассоциировались у царя с невосполнимыми потерями: «Господь Бог изгнал меня из этого места, как Адама из рая». 

Строитель великой державы 

– Имел ли Петр планы завоевания европейских государств, в чем его обвиняли и тогда, и позже? 

– Конечно, нет. Это, однако, не значит, что он не вынашивал планов по усилению присутствия в Центральной Европе. Здесь можно сослаться на достигнутые им договоренности и заключение династических браков, благо у Петра был для этого свой «товар» – подрастающие собственные дочери и дочери единокровного брата Ивана. Подобные намерения были вполне естественны для победителя, внесшего основной вклад в крушение великодержавия Швеции. 

Людовик XV посещает Петра Великого 10 мая 1717 года. «Держу на руках всю Францию!». Худ. Л. Эрсан-Модюи. 1838–1840 годы

– Как можно оценить роль России в европейской системе отношений того времени? Насколько серьезно Петр повлиял на ход истории в Европе? 

– Появление новой державы, претендующей на роль великой, естественно, изменило всю конфигурацию отношений в Восточной и Центральной Европе. Система европейского равновесия, с таким трудом выстроенная по окончании Тридцатилетней войны, утратила прежнюю устойчивость. Пришлось возводить ее заново, с учетом интересов Российской империи и ее присутствия на международной арене. Даже когда Россия при ближайших преемниках Петра резко снизила свою дипломатическую и политическую активность, с ней вынуждены были считаться и выстраивать отношения… 

– Где, на ваш взгляд, Петр добился наибольших успехов – в реформировании России или на внешнеполитической арене? 

– Я бы не стал сравнивать и уж тем более противопоставлять одно другому. Мне кажется, это явления разного порядка, однако не лишенные взаимосвязи. Реформирование осуществлялось в форме европеизации, причем отличной от того, что было раньше. И по масштабам, и по темпам, и, главное, по глубине преобразований. Прежнее, «механическое» заимствование уступило место стремлению воспринять и перенести на русскую почву часть европейских ценностей и достижений. Осуществить такое без вступления «в сообщество политических наций» (фраза из обращения сенаторов к Петру I в 1721 году) было бы просто невозможно. Дипломатия становилась важным фактором развития страны. Она помогала привлекать из европейских государств новейшие технологии, специалистов, осваивать культурные и научные достижения и т. д. – словом, содействовала всему тому, что мы связываем с петровской модернизацией. 

С другой стороны, без успехов преобразований в стране едва ли можно было бы говорить о каких-то внешнеполитических сдвигах. Все окончилось бы первой Нарвой и печально известной шведской медалью с перифразом отрывка из Евангелия об отступничестве апостола Петра: «Изшед вон, плакася горько». Здесь «вон» – как раз в смысле вон из «сообщества политических наций». Петр не дал сбыться этому сценарию… 

Что почитать? 

Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1986 

Андреев И.Л. Северная война. На пути к Полтаве. М., 2017 

Лента времени

1714 год 

Гангутское сражение, занятие русскими войсками Финляндии. 

1717 год 

Замена приказов коллегиями. 

1718 год 

Дело царевича Алексея, образование Тайной канцелярии; организация подушной переписи населения. 

29 мая 1719 года 

Указ «Об устройстве губерний и об определении в оныя правителей». 

1720 год 

Утверждение Морского устава и Генерального регламента. 

1721 год 

Упразднение патриаршества, учреждение Духовной коллегии (Святейшего синода). Городская реформа. 

30 августа 1721 года 

Заключение Ништадтского мира, завершившего Северную войну. 

22 октября 1721 года 

Провозглашение России империей, а Петра – императором, получение им титулов «Великий» и «Отец Отечества». 

1722 год 

Утверждение «Табели о рангах», указ о престолонаследии. 

28 января 1725 года 

Смерть Петра, первый дворцовый переворот, вступление на престол Екатерины I. 

«Великое посольство» Петра I

ЭПОХА В ИСТОРИИ, НЕ ТОЛЬКО РОССИИ

Знаменитый английский историк Маколей, говоря о пребывании Петра за границей, замечает: «Это путешествие составляет эпоху в истории, не только России, но и в истории Англии и во всемирной истории».

Путешествие Петра было необходимым следствием многолетнего пребывания юного царя в Немецкой слободе. В свою очередь, оно повело к непосредственному сближению России с Западной Европой. Внешним поводом к этому путешествию служило желание подготовить все способы к усиленной борьбе с турками и татарами. На возвратном пути из-за границы созрела мысль и о нападении на Швецию. Таким образом, это путешествие занимает видное место в истории восточного вопроса и в то же время служит как бы введением в историю Северной войны.

А.Г. Брикнер История Петра Великого

ВЫХОД В СВЕТ

«Царь очень высокого роста, лицо его очень красиво, он очень строен. Он обладает большой живостью ума, его суждения быстры и справедливы. Но наряду со всеми выдающимися качествами, которыми одарила его природа, следовало бы пожелать, чтобы его вкусы были менее грубы… Его общество доставило нам много удовольствия. Это человек совсем необыкновенный. Невозможно его описать и даже составить о нем понятие, не видав его… Он нам сказал, что сам работает над постройкой кораблей, показал свои руки и заставил потрогать мозоли, образовавшиеся на них от работы».

Отзыв курфюрстины ганноверской Софии. Цит. по Романовы. Исторические портреты. (В 2-х томах.) Под ред. А.Н. Сахарова. М., 1997

 

ЦАРЬ ЗА ГРАНИЦЕЙ

Для поиска союзников в войне с Турецкой Османской империей за границу в марте 1697 г. выехало Великое посольство. Называлось оно так, по статусу послов. Его возглавили великие послы - Ф. Лефорт, Ф.А. Головин и П.Б. Возницын. Посольство было большим по числу участников. В его составе значились дипломаты, переводчики, волонтеры, ехавшие изучать военно-морское дело и кораблестроение, священники, лекари, слуги, солдаты и офицеры охраны, повара и даже 4 шута-карлика. В общей численности набралось более 250 человек. Обоз посольства насчитывал тысячи саней.

В начале 1697 г. Россия заключила с Австрией и Венецией союз против Турции сроком на 3 года. В Великом посольстве полагали, что этот союз можно расширить привлечением в него Англии, Голландии и ряда других европейских государств. Но надежды не оправдались: Западная Европа не желала войны с Османской империей, потому что готовилась к борьбе за «испанское наследство»  Англия и Голландия к тому же были заинтересованы в торговле с турками. Австрия находилась тогда в состоянии войны с Турцией, но австрийский император Леопольд I сообщил, что намерен заключить с османами мир. Русские, чтобы не остаться в изоляции, вынуждены были дать согласие на свое участие в мирных переговорах с турками.

Несмотря на провал дипломатической миссии Великого посольства, оно принесло большую пользу Петру. Царь инкогнито ехал в составе посольства под именем десятника волонтеров Петра Михайлова. В течение полутора лет он посетил Голландию, Англию, Австрию и некоторые другие страны. Петр имел возможность сравнить свою родину с западными странами. Царь познакомился с европейской жизнью: он видел войска европейских держав, города и села, учился на голландских верфях под Амстердамом мастерству корабельщика, принимал участие в дипломатических переговорах, посещал дворы европейских монархов. Наверное, Петр осознал, насколько отстала Россия в хозяйстве, культуре, военной области от Европы, и обдумывал преобразования.

Тем временем Великое посольство сумело решить ряд практических задач. Для русской армии в Европе закупили 10 тыс. ружей, 5 тыс. мушкетов, 3,2 тыс. штыков, корабельные принадлежности и прочее. На российскую службу наняли множество офицеров, инженеров, около 350 матросов и боцманов, специалистов иных профессий.

Посольство намеревалось побывать еще в Венеции, но из Московии пришли тревожные вести. Управлявшие Россией в отсутствие Петра князь Федор Ромодановский и боярин Тихон Стрешнев сообщали о стрелецком бунте. Петр заспешил на родину.

На пути домой он встретился с саксонским курфюрстом и одновременно королем Речи Посполитой Августом II. Монархи беседовали без свидетелей. Оба сошлись на том, что их общий враг - Швеция, господствовьшая в Прибалтике. Петр и Август обменялись «крепкими словами о дружбе». Из этой устной договоренности впоследствии вырос антишведский Северный союз России, Саксонии, Речи Посполитой и присоединившейся к ним Дании.

Внешнеполитический курс России резко изменился. Вместо борьбы с Турцией за южные моря, она начинала борьбу со Швецией, намереваясь отвоевать потерянные в Смутное время русские владения у Финского залива и утвердится на берегах Балтики.

«ТАК ПРОИЗОШЕЛ ЭТОТ ЭПИЗОД»

Оправдательное донесение Карлу XII рижскаго губернатора Дальберга (по поводу посещения Риги Петром Великим в 1697 году).

Ваше величество!

…

Когда посольство приблизилось к городу Риге, я выслал ему на встречу подполковника Пальмстранка и мaиopa Ранка с моей каретой, запряженной 6 лошадьми, в сопровождении 12 драбантов в придворной ливрее и 10 из пажей моих и лакеев, роскошно одетых. За ними следовали 50 карет, принадлежащих как офицерам, так и другим частным лицам, а также карета магистрата, запряженная также 6 лошадьми. Сверх того, отряд в 36 человек, в одеяниях с галунами и с белыми плюмажами на шляпах, обыкновенно называемые «Swarten-haupten»; за ними другой отряд граждан верхом, числом в 140 челов., разодетых и вооруженных, с их знаменами, бубнами и трубами, с обнаженными саблями, в конце шествия. Все было установлено, дабы оказать наибольший почет этому посольству, там как никто не станет отрицать, что торжественность приема в данном случае значительно превзошла то, что делалось прежде, как здесь, так и в других местах, для Московитских посольств.

В вышеписанном порядке они вошли чрез городские ворота, называемые «Sandport», где был выставлен батальон под ружьем; за тем проследовали чрез город, проехав чрез рынок, где был выставлен другой батальон; а при выезде из городских ворот, назывыемых «Carlsport», стоял третий батальон. Все эти три батальона были с военной музыкой. Посольству были отведены квартиры в предместье, называемом «Castadien», где все предшествовавшия посольства были помещаемы. Во все время их пребывания поручик с 50 солдатами содержал караул пред домом, где помещалось посольство. При въезде и выезде из города посольство было встречено салютом в 16 выстрелов из пушек большаго калибра.

Я послал к ним мaиopa Врангеля и капитана Лилиеншерна поздравить от моего имени с счастливым прибытием, и они с своей стороны отправили ко мне одного подполковника с кузеном г-на Лефорта, чтобы благодарить.

…

В виду того, что во время их пребывания некоторыя лица из посольства стали объезжать верхом кругом города и в особенности окружающия возвышенности, при чем не ограничивались тем, что осматривали крепость из подзорных трубок, но даже стали составлять план города и измерять глубину рвов, прогуливаясь по валу и гласису, все это принудило меня просить г. Лефорта запретить своим людям такого рода вольности, так как, будучи сам генералом, он должен был знать, что подобные поступки не допускаются в Европе ни в какой крепости. Он принял это заявление весьма хорошо, извиняясь в том, что произошло и обещая запретить на будущее время подобные поступки своим неучам Москвитам. Так произошел этот эпизод, о котором они повествуют, жалуясь без всякаго основания и заявляя, что их будто бы содержали так строго, что даже им не дозволено было выходить из квартиры. Это совершенно не верно; напротив, они с полной свободой прохаживались по городу толпами, входили во все лавки и к ремесленникам, в харчевни и всюду, куда им приходило в голову. Все жители Риги могут это засвидетельствовать.

Впрочем, странно заявление царских коммисаров, что будто бы, в виду нахождения августейшей особы Его Царскаго Величества при посольстве, следовало мне сделать несколько более того, что по их словам было сделано при приеме, ибо под страхом смертной казни было запрещено членам посольства сообщать о присутствии этого великаго Государя между ними. Поэтому и с нашей стороны имели основание полагать, что было бы неугодно Его Царскому Величеству, если бы мы делали вид, что имеем некоторыя сведения о его высочайшем присутствии у нас.

…

Е. Дальберг.

Рига, 8 Марта 1700.

Полностью

В.О. КЛЮЧЕВСКИЙ О ВЕЛИКОМ ПОСОЛЬСТВЕ

Сообразно со своими наклонностями Петр спешил ближе ознакомиться с Голландией и Англией, с теми странами Западной Европы, в которых особенно была развита военно-морская и промышленная техника. Опередив посольство с немногими спутниками, Петр с неделю работал простым плотником на частной верфи в местечке Саардаме среди кипучего голландского кораблестроительства, нанимая каморку у случайно встреченного им кузнеца, которого знал по Москве, между делом осматривал фабрики, заводы, лесопильни, сукновальни, навещая семьи голландских плотников, уехавших в Москву. Однако красная фризовая куртка и белые холщевые штаны голландского рабочего не укрыли Петра от досадливых разоблачений, и скоро ему не стало прохода в Саардаме от любопытных зевак, собиравшихся посмотреть на царя-плотника. Лефорт с товарищами приехал в Амстердам 16 августа 1697 г.; 17 августа были в комедии, 19-го присутствовали на торжественном обеде от города с фейерверком, а 20-го Петр, съездив ночью в Саардам за своими инструментами, перебрался со спутниками прямо на верфь Ост-индской голландской компании, где амстердамский бургомистр Витзен, или «Вицын», человек бывалый в Москве, выхлопотал Петру разрешение поработать. Все волонтеры посольства, посланные учиться, «розданы были по местам», как писал Петр в Москву, рассованы на разные работы «по охоте»: 11 человек с самим царем и А. Меншиковым пошли на Ост-индскую верфь плотничать, из остальных 18 - кто к парусному делу, кто в матросы, кто мачты делать. Для Петра на верфи заложили фрегат, который делали «наши люди», и недель через 9 спустили на воду. Петр целый день на работе, но и в свободное время редко сидит дома, все осматривает, всюду бегает. В Утрехте, куда он поехал на свидание с королем английским и штатгалтером голландским Вильгельмом Оранским, Витзен должен был провожать его всюду. Петр слушал лекции профессора анатомии Рюйша, присутствовал при операциях и, увидав в его анатомическом кабинете превосходно препарированный труп ребенка, который улыбался, как живой, не утерпел и поцеловал его. В Лейдене он заглянул в анатомический театр доктора Боэргава, медицинского светила того времени, и, заметив, что некоторые из русской свиты высказывают отвращение к мертвому телу, заставил их зубами разрывать мускулы трупа. Петр постоянно в движении, осматривает всевозможные редкости и достопримечательности, фабрики, заводы, кунсткамеры, госпитали, воспитательные дома, военные и торговые суда, влезает на обсерваторию, принимает у себя или посещает иноземцев, ездит к корабельным мастерам. Поработав месяца четыре в Голландии, Петр узнал, «что подобало доброму плотнику знать», но, недовольный слабостью голландских мастеров в теории кораблестроения, в начале 1698 г. отправился в Англию для изучения процветавшей там корабельной архитектуры, радушно был встречен королем, подарившим ему свою лучшую новенькую яхту, в Лондоне побывал в Королевском обществе наук, где видел «всякие дивные вещи», и перебрался неподалеку на королевскую верфь в городок Дептфорд, чтобы довершить свои познания в кораблестроении и из простого плотника стать ученым мастером. Отсюда он ездил в Лондон, в Оксфорд, особенно часто в Вулич, где в лаборатории наблюдал приготовление артиллерийских снарядов и «отведывал метания бомб». В Портсмуте он осматривал военные корабли, тщательно замечая число пушек и калибр их, вес ядер. У острова Байта для него дано было примерное морское сражение. Юрнал заграничного путешествия изо дня в день отмечает занятия, наблюдения и посещения Петра с товарищами. Бывали в театре, заходили в «костелы», однажды принимали английских епископов, которые посидели с полчаса и уехали, призывали к себе женщину-великана, четырех аршин ростом, и под ее горизонтально вытянутую руку Петр прошел, не нагибаясь, ездили на обсерваторию, обедали у разных лиц и приезжали домой «веселы», не раз бывали в Тауэре, привлекавшем своим монетным двором и политической тюрьмой, «где английских честных людей сажают за караул», и раз заглянули в парламент. Сохранилось особое сказание об этом «скрытном» посещении, очевидно Верхней палаты, где Петр видел короля на троне и всех вельмож королевства на скамьях. Выслушав прения с помощью переводчика, Петр сказал своим русским спутникам: «Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду; вот чему надо учиться у англичан». Изредка Юрнал отмечает: «Были дома и веселились довольно», т. е. пили целый день за полночь. Есть документ, освещающий это домашнее времяпровождение. В Дептфорде Петру со свитой отвели помещение в частном доме близ верфи, оборудовав его по приказу короля, как подобало для такого высокого гостя. Когда после трехмесячного жительства царь и его свита уехали, домовладелец подал, куда следовало, счет повреждений, произведенных уехавшими гостями. Ужас охватывает, когда читаешь эту опись, едва ли преувеличенную. Полы и стены были заплеваны, запачканы следами веселья, мебель поломана, занавески оборваны, картины на стенах прорваны, так как служили мишенью для стрельбы, газоны в саду так затоптаны, словно там маршировал целый полк в железных сапогах. Всех повреждений было насчитано на 350 фунтов стерлингов, до 5 тысяч рублей на наши деньги по тогдашнему отношению московского рубля к фунту стерлингов. Видно, что, пустившись на Запад за его наукой, московские ученики не подумали, как держаться в тамошней обстановке. Зорко следя там за мастерствами, они не считали нужным всмотреться в тамошние нравы и порядки, не заметили, что у себя в Немецкой слободе они знались с отбросами того мира, с которым теперь встретились лицом к лицу в Амстердаме и Лондоне, и, вторгнувшись в непривычное им порядочное общество, всюду оставляли здесь следы своих москворецких обычаев, заставлявшие мыслящих людей недоумевать, неужели это властные просветители своей страны. Такое именно впечатление вынес из беседы с Петром английский епископ Бернет. Петр одинаково поразил его своими способностями и недостатками, даже пороками, особенно грубостью, и ученый английский иерарх не совсем набожно отказывается понять неисповедимые пути провидения, вручившего такому необузданному человеку безграничную власть над столь значительною частью света.

В.О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция пятьдесят девятая